Сорока на страже
Карим М. Сорока на страже В кн.: Карим М. Радость нашего дома. Повести и рассказы/Мустай Карим. – Уфа:Инеш,2011. – с.100-102.
СОРОКА НА СТРАЖЕ
Когда я был маленьким, бабушка рассказывала мне сказки, и каждая сказка начиналась так: «Давным-давно случилось это. Тогда еще утка была учительницей, курица — куплетчицей, сорока — сторожихой…».
Я никак этого не мог понять. Ладно, утка вышагивает по бе-регу и кря¬кает: «Кря-кря… зря-зря» — совсем как учительница, не-довольная своими учениками. И курица — носится по двору, рас-сыпает свое: «Ко-ко-ко… ко-ко-ко…» — словно пытается, да никак песню начать не может. Но сорока? Минуты на месте не усидит, туда-сюда носится, высматривает, что можно стащить. Сразу видно, что никакого прока от такой «сторожихи» нет. По¬тому в наших краях никакого уважения к сороке нет. Любой мальчишка норовит в нее камнем запустить или даже стрельнуть из рогатки. Я тоже, малень-ким был, в одну сороку из рогатки прицелился, но мой друг Искан-дер остановил меня: «Сорока — Божье создание, у не тоже душа есть», — сказал он мне. «Эта длиннохвостая воровка-то Божье соз-дание?» — поду¬мал я. Но с другом спорить не стал.
Много лет прошло, и с той сорокой мы встретились снова. Случи¬лось это так.
В нашем саду растут три вишневых дерева. Два года подряд они давали хороший урожай. Они-то давали, да мы и вишенки не по-пробовали. День-деньской вишенки вызревают, красным соком наливаются, а каждое сле¬дующее утро налетает стая дроздов, в один миг выклевывают самые спелые, самые сочные ягоды и — ф-р-р-р! — их нет. Чего только я не делал: и пу¬гало поставил, и разноцветные тряпочки к ветвям привязал, однажды, когда они налетели, даже из ружья в воздух пальнул. Ничего не помогало. Через неделю только редкие вишенки остались на ветвях. Да и те подальше, под листьями укрылись. Когда я стоял оглушенный таким бессовестным грабе¬жом, на заборе уселась сорока. Никого рядом не было, чтобы рассказать о своей беде, и я обратился к ней.
— Ты, сорока, большую жизнь прожила, много видела, много знаешь, и сметка есть, и хитрости хватает. Что мне делать? Терпеть нет мочи. Посо¬ветуй, мудростью своей поделись, — и я подробно рассказал птице о своих неурядицах.
Сорока внимательно посмотрела на меня.
— Что, — спросила она, — не узнаешь? А я тебя сразу узнала.
— Вроде встречались где-то, — осторожно ответил я.
— Не хитри. Не узнал ты меня. У человека память короткая. Это мы, птицы, и хорошее, и плохое, особенно хорошее, не забыва-ем. Вон там, на той стороне Демы, возле твоего аула Кляшево, есть холм. И на том холме нацелился ты в меня из рогатки. Но твой друг удержал тебя. Не по злобе нацелился, а по недомыслию. Был бы злой, никого бы не послушался. Спа¬сибо тебе. После этого я ше-стьдесят два раза птенцов выводила.
Такая вот разговорчивая оказалась. Впрочем, на то она и со-рока. За¬одно и повадки дроздов объяснила.
— Конечно, и сороки разные попадаются. Но эти дрозды всем родом- племенем воры, вруны и грабители. Оттого мы, сороки, их за своих врагов считаем. Они от нас в страхе улепетывают. Ты тогда горя мне не учинил. Мне зла не причинил. И я этого не забыла. И я отблагодарю. Будет и от меня благо. На будущий год увидимся. А пока — прощай!
— Прощай!
Оказывается, благородная это птица, сорока! Узоры по опе-ренью — не налюбуешься. Как она красиво бьет крылами. А летит — то взметнется, то опустится — словно плывущий по волнам корабль.
В этом году вишня уродилась на славу. И ни один дрозд ни на одну ви¬шенку хищного своего клюва не протянул. Моя сорока свила поблизости гнездо и вывела птенцов. Ее сильный красивый голос, от которого стрем¬глав бежали дрозды, раздавался до самой осени.
И за все лето ни один дрозд поблизости не появился. Сторож у меня оказался надежный.
Теперь, наверное, из года в год будем вишней наслаждаться. Только бы моя охранница была живой и здоровой.